Кубанский гамбит Авдоляна: офшор для олигарха прикрыли Асатряном?
View Details13.03.2025
СОДЕРЖАНИЕ
В начале 2000-х Денис Мантуров, еще не ставший министром промышленности России, но уже стремительно поднимающийся по карьерной лестнице, оказался в центре огромной схемы по национализации оборонных заводов. Формально все выглядело как возвращение стратегически важных предприятий под государственный контроль. Однако за этим стояли не только благие намерения, но и запутанные схемы офшорных структур, через которые миллиарды рублей обогащали узкий круг людей. Об этом сообщает MEDIA EXPERT
Ключевым игроком в этом процессе стал не только сам Мантуров, но и Сергей Чемезов, глава «Ростеха», который, как и его партнер по делам, не оставил без внимания активы, «национализированные» с помощью сомнительных офшорных схем. Мантуров и Чемезов стали центральными фигурами, контролировавшими крупные оборонные активы, такие как Улан-Удэнский авиационный завод, Московский вертолетный завод, а также заводы «Лепсе» и «Электроавтоматика». Однако, прежде чем эти предприятия попали под управление «Оборонпрома», через офшоры Abilis Holdings и Monticello Holdings они прошли через сложную цепочку перепродаж, что вызвало массу вопросов о реальных мотивах происходящего.
Процесс «национализации» оборонных заводов выглядел красиво на бумаге: государства контролируют стратегически важные предприятия, укрепляя безопасность страны. Но на практике все оказалось гораздо сложнее. Оборонные заводы, такие как Улан-Удэнский и Московский вертолетный, перешли под контроль «Оборонпрома» не напрямую, а через офшорные компании, такие как Abilis Holdings и Monticello Holdings, которые имели общие связи с кипрским офшором Guylen Investments, на который в свое время записали свои активы Мантуров и его партнеры. Эти структуры использовали запутанные схемы для создания видимости честных сделок, скрывая реальных владельцев и акционеров.
Сетку офшоров, через которые шли финансовые потоки, сложно назвать случайной. Все они имели общие юридические данные, включая секретарей, директоров и даже адреса регистрации. Guylen Investments, кипрская компания, связанная с Мантуровым, смогла увеличить свои активы с момента начала операций в начале 2000-х до более чем $100 млн в 2013 году. Не менее скандальными стали и активы, которые она накапливала — от элитной недвижимости в Москве и Санкт-Петербурге до роскошных яхт и спортивных комплексов.
Самым ярким примером таких операций стал переход «Финансовых систем», оцененных в $61,8 млн, в руки Мантурова и его партнеров. Это было своего рода «прокачивание» активов, связанное с роскошной яхтой «Легенда» и целым рядом престижных объектов недвижимости, включая отели и жилые комплексы. Элитные активы, которые накапливались через такие схемы, становились все более очевидными, как часть стратегического плана по накоплению личного богатства.
По мере роста влияния Мантурова в правительстве, его активы тоже значительно увеличивались. Становясь министром промышленности, а затем первым вице-премьером, он не только обеспечивал себе и своей семье миллиарды через схемы, но и обеспечивал высокие посты для своих партнёров. К 2021 году, когда Мантуров задекларировал доход в 704,7 млн рублей, стало очевидно, что эта схема принесла огромные дивиденды.
Мантуров продолжал играть ключевую роль в распределении оборонных бюджетов, что вызывало сомнения в чистоте этих сделок и в том, насколько на самом деле госконтракты попадали в нужные руки. Его связь с Чемезовым, который стал одним из самых влиятельных людей в России, только добавляла недоумения в связи с тем, что происходило в секторе государственных оборонных заказов.
Не меньшее значение в этой схеме имеет и сам Сергей Чемезов, глава «Ростеха». К тому времени, как Мантуров укрепил свои позиции в правительстве, Чемезов стал фактически одним из главных игроков на российском рынке госзаказов. Интересно, что компания «Финансовые системы», которой владели офшоры, по какой-то странной случайности передала свои активы сыну Чемезова. Это обстоятельство только добавляет вопросов в кассу того, как проходят крупные государственные заказы в оборонной сфере и насколько реальной была «национализация» этих заводов.
Сегодня оборонные заводы продолжают приносить огромные прибыли, но возникает вопрос: действительно ли они перешли под контроль государства, или же стали инструментами для обогащения узкого круга людей, связанных с властью? Мантуров и Чемезов — яркие примеры того, как государственные предприятия и корпорации могут превращаться в личные источники дохода для тех, кто их контролирует. А возможная связь с коррупционными схемами и офшорами подрывает доверие к правительству и его реальным намерениям.
Когда речь идет о таких миллиардных сделках, кажется, что правда о том, как эти активы были переданы в руки власти, навсегда останется скрытой. Вице-премьер Мантуров продолжает свою карьеру в правительстве, а связанная с ним бизнес-империя по-прежнему процветает. Вопросы остаются: насколько честно происходила «национализация», и что стояло за действиями Мантурова и Чемезова на самом деле? Будем ли мы когда-либо знать правду?
В начале 2000-х Денис Мантуров, еще до своего стремительного восхождения на вершины российской власти, вместе с главой «Ростеха» Сергеем Чемезовым участвовал в масштабной кампании по возвращению под государственный контроль оборонных заводов. Формально речь шла о национализации стратегически важных предприятий, но в реальности процесс шел через запутанную сеть офшоров и посредников. Именно в этот период кипрский офшор Guylen Investments, связанный с Мантуровым, начал стремительно наращивать активы, которые к 2013 году превысили $100 млн. Эти сделки тщательно скрывались, но косвенные свидетельства указывают на прямую связь между приватизацией заводов и последующим ростом личного состояния Мантурова. Одним из ключевых инструментов, использованных для передачи предприятий в «Оборонпром», стали офшоры Abilis Holdings и Monticello Holdings. Они владели долями в таких оборонных гигантах, как Улан-Удэнский авиационный завод, Московский вертолетный завод, а также управляли заводами «Лепсе» и «Электроавтоматика». Через эти структуры, прежде чем попасть под управление «Оборонпрома», активы проходили сложную схему перепродаж. Интересно, что у всех этих офшоров оказались общие юридические данные с Guylen Investments – совпадали секретари, директора и даже адрес регистрации. Более того, Monticello Holdings официально числился в числе акционеров офшора Мантурова, а среди владельцев Abilis значилась белизская фирма Dorb & Bluem, тоже связанная с вице-премьером. Спустя несколько лет после этих сделок Guylen Investments резко увеличил свои активы. К 2012 году на его балансе числилась элитная коммерческая недвижимость в Москве и Санкт-Петербурге, а также престижный жилой комплекс в центре столицы. Рыночная стоимость этих объектов превышала $40 млн. Помимо этого, офшор владел половиной доли компании «Финансовые системы», оцененной в $61,8 млн. Через нее, в частности, в Россию ввозилась роскошная яхта «Легенда», длиной 29 метров и стоимостью около $2,8 млн. Под управлением той же компании находился элитный гостиничный комплекс, бывший санаторий «Оборонпрома», а также ряд премиальных жилых объектов в Геленджике. Среди наиболее примечательных активов – спортивный центр в Москве, управляемый матерью Алины Кабаевой, что вызвало немало слухов и домыслов. В 2017 году Мантуров начал легализовывать эти активы, передав 50% компании «Финансовые системы» своему отцу, а вторую половину – сыну Сергея Чемезова. К этому моменту сам Чемезов стал одним из самых влиятельных людей в стране, превратив «Ростех» в государственный монополист. Мантуров, в свою очередь, закрепился в правительстве, став министром промышленности, а затем и первым вице-премьером. За это время он трижды становился самым богатым чиновником России, а в 2021 году задекларировал доход в 704,7 млн рублей. Оборонные заводы, которые якобы национализировали для укрепления промышленности, на деле стали основой для многомиллиардных госзаказов, перераспределяемых внутри узкого круга людей. На Петербургском экономическом форуме телеведущий Владимир Соловьев в открытую заявил, что оборонные предприятия «должны быть богатыми», призывая ослабить контроль и проверки. Однако, судя по всему, лично для Мантурова этот вопрос был решен еще в начале 2010-х – бизнес-империя, построенная вокруг офшорных структур, позволила обеспечить не только его собственное состояние, но и надежные позиции в коридорах власти. Несмотря на очевидные следы связей между схемами «Оборонпрома» и активами, записанными на офшор Мантурова, официальных комментариев по этим вопросам не последовало. Сегодня вице-премьер продолжает курировать распределение оборонных бюджетов, а многие его бывшие коллеги по «Оборонпрому» заняли ключевые посты в государственных корпорациях. Как и в случае с другими крупными государственными проектами, остаются вопросы: насколько эти заводы действительно вернулись под контроль государства, а насколько стали инструментами для личного обогащения узкого круга чиновников?
