Наверное, ничего удивительно нет в том, что телесериалы «Тени исчезают в полдень» и «Вечный зов» в 70-х годах прошлого столетия среди советского зрителя имели огромную популярность.
Сюжеты этих фильмов были интересны тем, что в нескольких сериях рассказывалось о судьбе нескольких поколений, охватывая несколько десятилетий. И главное, в тот период еще были живы те, кто все про подобное знал не понаслышке, а судьба многих немало была схожа с судьбами главных героев.
Если бы в каждой семье был мастер пера, то, наверняка, он смог бы нам поведать историю, которая по накалу своих страстей, не уступала бы многим произведениям, ставшими ныне классикой.
Время идет, память стирается, и многое уходит в небытие.
Начало этой истории напоминает старые русские сказки. В одном из казачьих поселений, попросту, поселков. (не путать со станицей) Оренбургского казачьего войска жили три брата. Вот только в отличие от сказки, среди них не было Емели.
Младший, Василий, рос смышленым мальцом. Как и все казачата, с детства умел управляться с лошадями, играл на пыльных улицах в лапту и чижика, ходил в казачью школу, которая находилась в центре поселка, помогал по хозяйству.
Когда подрос, начал бегать на вечёрки, миловаться с девчатами. Особо по сердцу ему была живущая через пару улиц от него красавица Маша, да и самого Василия бог внешностью не обидел. Рост за 180 см, стройный, да и лицом недурен.
Трудно описать те чувства, которые вспыхнули между молодыми. Это была любовь с большой буквы. Они не могли надышаться друг на друга. Про такую любовь слагают стихи поэты, а авторы романов называют ее неземной.
Вот только родители Маши почему-то были против их брака и не давали на него благословления. Нет, между их семьями не было вражды, как между Монтекки и Капулетти, но отец девушки сказал, как отрезал, что этому браку не бывать.
Я не знаю, в чем была причина, а спросить сейчас уже не у кого.
Но как бы родители Маши не противились, Василий все же добился своего. Он взял Машу «убегом». В один из дней девушка не вернулась домой с вечерок. Пропал из поселка и Василий.
Несколько недель беглецы скрывались на одной из заимок родственников Василия, а потом пришли к родителям Маши с повинной. Отец девушки пошумел немного для приличия, но все же дал свое родительское благословление и вскоре сыграли свадьбу.
Молодые были счастливы. Первое время они жили у родителей Василия, но были задумки срубить свой дом. Василий уже побывал на лагерных сборах, но погоны пока еще не носил. Тогда, в 16-ом году еще никто и не предполагал, какие перемены вскоре ожидают всю страну.
А потом пришел семнадцатый год с февральской революцией, а там и Октябрьская была не за горами. Фронт рухнул и на родину стали возвращаться казаки, воевавшие с германцем.
В 18-ом году в городе установилась Советская власть. Оренбургское казачество, в значительной своей части, не приняли ее. Не приняли Советскую власть и братья С. Они, как и многие из казаков, примкнули к белому движению. В России начиналась гражданская война.
Маша, провожая Василия, держась за стремя коня, не скрывала своих чувств и говорила, что примет его любого, что бы с ним не случилось, и каким бы он не вернулся. Плакала и обещала, что всегда будет верна ему и что ждать будет вечно.
Первое время с редкой оказией Василий присылал молодой жене весточки, но это длилось недолго. Казаки атамана Дутова, отступая, вели бои с красными где-то в Сибири, а потом уже на Дальнем Востоке.
Стали возвращаться и ушедшие на гражданскую войну казаки. Возвращались все, и те, кто ушел с белыми и те, кто ушел к красным. Лишь о Василии не было вестей. Потом кто-то из вернувшихся казаков рассказал, что видел его во время отступления в тифозном лазарете, и он был очень плох.
Маша, узнав об этом, долго не выходила на улицу, но все же жизнь брала свое. Похоже, она смирилась со своей утратой, а девкой, а теперь уже и вдовой, она была видной и красивой. На красавицу положил глаз председатель сельского совета, и та, которая клялась ждать вечно, не слишком долго отвергала эти ухаживания.
Может быть, она решила, что так быстрее забудет своего Василия?
Теперь весь поселок судачил, что Машка спуталась с председателем. А они особо и не скрывали своих связей.
Василий вернулся в село лишь в 1922 году. Конечно, для него стало ударом известие, что та, которой он верил больше всех на свете, предала его.
Любил ли он ее после такого? Наверное, да. Но простить так и не смог, несмотря на ее мольбы о прощении, слезы, раскаяние. Смысл слов «валяться в ногах» в этом случае не будет преувеличением, но в ответ Василий только молчал. Что в это время у него творилось на душе, не знает никто.
Свою проблему он решил кардинально и женился на молодой вдове казачьего урядника, так же сгинувшего где-то в горниле гражданской войны, Екатерине. С помощью брата Федора срубил на въезде в село, на берегу маленькой речушки, пятистенок, а вскоре в семье появилась дочь.
Жизнь налаживалась. Василий обзаводился хозяйством. Появились лошадь, корова, косилка, конный плуг и вскоре он уже крепко встал на ноги. Хозяин из него был отменным. К спиртному всегда был равнодушен, никогда не курил, отличался завидным трудолюбием. Женщины про таких говорят: «За ним, как за каменной стеной».
А потом наступили 30-е годы. Коллективизация, раскулачивание, и дорога на Север. Попал в списки кулаков и Василий. А как же! К этому времени он уже имел пару лошадей. Дом был изъят в собственность государства, а Василий с семьей поехал осваивать северные районы нашей необъятной Родины.
Его брат, Федор, красный казак, стал хлопотать за брата, доказывая, что Василий был выслан несправедливо, что все, что у него имелось, нажито собственным горбом и что тот никогда не нанимал батраков.
Сколько у него на это ушло времени, не известно. Как бы то не было удивительным, но он доказал свою правоту и выправил бумагу, что Василий может вернуться в село. Я почему-то связываю это разрешение с публикацией в 1930 году в газете «Правда» статьи Сталина: «Головокружение от успехов», осуждавшей действия местных властей в ходе коллективизации.
Однако Василий не спешил возвращаться. Полгода он проработал на шахте, а потом, как грамотного человека, его перевели в какую-то бухгалтерию.
Дед был неглупым человеком. В письме свое нежелание возвращаться он объяснил так: «Тронули раз, тронут и еще». Нельзя не признать его правоту. Тридцать седьмой год был не за горами, а дед все-таки являлся участником белого движения. Теперь же, живя на Севере, он и так числился спецпереселенцем.
Так и проработал дед Василий на Севере до самой пенсии. После войны несколько раз с семьей приезжал на родину, а в начале 60-х вернулся уже окончательно. Купил половину дома в городе, где и прожил остатки своей жизни.
Навсегда ли он забыл о своей первой любви, не знаю. Когда дед поселился в городе, Маша даже заходила к ним иногда в гости. Екатерина всегда приветливо встречала ее, угощала чаем, а потом женщины о чем-то долго беседовали.
Деда Василия не стало в 1978 году. Маша после этого еще не раз навещала Екатерину и как-то раз, когда они вспоминали Василия, она вдруг произнесла:
-Знаешь, Катерина, ты ведь счастье мое украла. Вася был моей единственной любовью на всю жизнь.
Баба Катя тогда спокойно отреагировала на ее слова и лишь ответила:
-Да нет, Маша, это не я у тебя его украла, это ты сама его потеряла.
Поговаривают, что Катерина ответила немного не так, но привести эти слова не представляется возможным.
Вот и вся история любви моего двоюродного деда Василия.
Наверное, из-под талантливого авторского пера могло бы выйти великолепное произведение, но увы, не судьба. Мы часто забываем свое прошлое, оно теряется в вихре времени навсегда. От нас ушла целая эпоха.
А может быть найдется человек, из под пера которого, на основании этого краткого повествования, выйдет замечательное произведение? Я бы не был против.
Уважаемые читатели, я нередко закрываю комментарии, когда рассказываю о чем-то личном, потому что, всегда находятся любители вылить ведро помоев, потоптаться грязными ножками, разыскивая мнимые несоответствия, или пропущенные знаки препинания. Хобби у них такое.
Сейчас оставляю, потому что надеюсь, что кто-то в комментариях пожелает рассказать не менее интересную семейную историю, которую смогут прочесть другие. Ведь подобных историй тысячи, вот только не каждый имеет возможность поведать ее другим.
