Он и сам до конца не верил в то, что снова увидит своих родных. Но он был человеком, прошедшим войну, и привык до конца бороться за свою жизнь. Поэтому выжил.
В начале 60-х годов, когда началось проектирование Курейской ГЭС, потребовалось дополнительное обследование местности от истока Курейки до крупных порогов, которые находились в устье реки при её впадении в Енисей. Топографическая карта должна была отражать гидрографические особенности.
Как только в Дудинке отпраздновали майские праздники, геодезист-топограф со стажем Олег Арсеньевич Дроздов со своим постоянным помощником Иваном Зотовым двинулись на работы в тайгу. Самолёт в лыжном варианты загрузили для них экспедиционным оборудованием, снаряжением и продуктами с расчётом на три месяца. Разгрузили их в посёлке Таймыр, где в местном колхозе топографы обычно брали в аренду оленей, чтобы перевозить груз. Проблем не возникло и на этот раз. В качестве каюра с топографами пошёл опытный Кеша Топтогыров.
В первой половине мая упряжки с нартами выдвинулись в путь. Первые сто с лишним километров по Хантайскому озеру до его восточных берегов проехали быстро – позволял крепкий наст. Дальше через перевали нужно было добраться до озера Бельдунчана, где и начинать работу.
Учитывая сложность и ответственность работы, опытный Дроздов заранее рассчитал весь маршрут по дням и километрам. Добрались до озера точно в рассчитанный срок – за неделю. Палатки поставили на западном берегу. Первый объём работ должны были проделать за 10 дней – как на самом озере, так и ближе к Курейке, что составляло до 40 км от лагеря в восточном направлении.
В первый же день сделали большой объём работ. Вот только каюру, чтобы олени смогли кормиться, пришлось перегнать животных на южные склоны плоской горы, где уже растаял снег. В последних числах мая втроём, вместе с оленями поднялись в горы. Кеша остался с животными на поляне с ягелем. А Олег и Иван двинулись к останцу, покрытому снегом, на край обрыва. У Зотова снег забрался в сапоги и он остановился, чтобы вытряхнуть его. Дроздов двигался вперёд без остановки. Как вдруг раздался сильный гул.
Помощник поднял голову и успел увидеть, как край снежного карниза вместе с Дроздовым съезжает в пропасть. Испуганный, он прямо в одном сапоге попятился к оленям. Те пытались вырваться из рук каюра, но тот крепко держал маут на руке. Тонны снега обрушились вниз, подняв снежную пелену, которая тихонько опускалась, занося всё вокруг снежком. Лавина пошла в обе стороны на несколько километров, и снег полностью засыпал прибрежные деревья ростом метров по 20.
Иван и Кеша раскапывали снежные завалы несколько дней, пытаясь найти товарища. Зотов днём и ночью рыл в снежной толще глубокие и длинные норы. Он вспотел от невероятной работы. Мокрая насквозь одежда сковывала, как гири. Тогда он полностью раздевался по пояс и рыл налегке, пытаясь добраться до земли. Но тело Олега найти не удавалось. Зотов не замечал переохлаждения. И в конце концов сильно заболел, поднялась температура, стало отключаться сознание.
Каюр понял, что если срочно не вывезти Ивана на большую землю, ему тоже конец. И так до посёлка нужно было ехать 350 км. И это при том, что наст держал только ночью или рано утром! Кеша спилил лиственницу, ошкурил её, сделал и поднял огромный крест. Затем укрепил его здоровыми камнями. Затем вырезал жестяную часть из консервной банки и кончиком гвоздя выбил: «Дроздов Олег». После этого привязал бредившего Ивана к нартам и немедленно двинулся в путь.
Каюру удалось доставить Зотова к людям живым. В Дудинке, когда он ещё урывками приходил в сознание, его опрашивали главный инженер предприятия В. В. Полевцев со следователем. Они узнавали все обстоятельства гибели бригадира. Он говорил и писал всё, что мог. Но как только отчаяние от гибели товарища накрывало его снова, Зотов тут же терял сознание. Врачи долго боролись сначала за жизнь, а затем здоровье геодезиста. Он выжил, только застудил лёгкие настолько, что ему категорически запретили выезжать на работы «в поле». Он устроился кочегаром в котельную, чтобы быть поближе к теплу.
О том, что Олег Дроздов жив, все узнали значительно позже. В то утро он надёжно установил прибор наверху и только приник к окуляру, как вдруг раздался громкий треск. А дальше – полёт в снежной пыли. И снег, который моментально начал спрессовываться, обретая бетонную плотность. Дроздов очутился в темноте без ощущения верха и низа и на какой-то время потерял сознание.
Очнулся, почувствовав во рту сгустки крови. Чтобы охладить грудь ещё с фронтовым осколком он стал глотать снег. Сумка с секретными картами была при нём. Под фуфайкой на ремне нащупал нож. С его помощью Олег стал рыть нору, ногами трамбуя снег под собой. Вскоре наткнулся на сук лиственницы. Очистив ещё некоторое пространство, понял, что он «повис» на вершине лиственницы. И это его спасло. Поскольку сверху оказалось лишь несколько метров снега, а вот внизу – снежный «бетон» на высоту 20 метров. Окажись он там, шансов не оставалось совсем.
Но и там, где он был, воздуха катастрофически не хватало. Олег Арсеньевич, сцепив зубы, продолжал копать из последних сил, по наклонной продвигаясь вверх. Он потерял счёт времени, пальцы рук занемели от холода снега, но он не останавливался. И наконец выбрался на склон горы. И пополз вниз. Он увидел, что весь склон изрыт норами. Иван и Кеша явно много раз пытались его найти. У одной из таких нор нашёлся топор и рукавицы помощника. Потом он узнает – именно отсюда каюр утащит Ивана, который окончательно отключится от изнеможения и температуры.
Олег Арсеньевич поспешил к лагерю, надеясь наконец поесть и что не менее важно – выпить горячего чая. Но увидел крест, поставленный ему. У него было три пути: умереть от голода и холода прямо здесь, идти в пос. Таймыр через перевал 350 км или – по реке Курейке добираться до первого населённого пункта более 500 км. Он выбрал последний вариант. А ещё решил – выбираясь из туруханской глуши он сделает всю работу, которую поручили бригаде в этот сезон.
Он обработал брошенную оленью шкуру золой из костра, сделал два котелка из больших банок, в которых была тушёнка, сделал ловушку для рыбы из прутьев. А потом подготовил всё необходимое для работы: аэрофотоснимки и журнал. Все эти дни он ел наваристый суп из оленьих костей. Мясо предварительно срезал и уложил под снег, подсолив. Соль нашёл в сумине эвенка, которую тот второпях бросил. Главной ценностью в пути стали спички в резиновой упаковке. Он рассчитал – на одну стоянку можно было использовать только одну спичку. И огонь следовало поддерживать, даже если в районе одной стоянки он будет оставаться три дня.
Он добрался до реки Курейки. Она почти освободилась от льда. Набрал в котелок брусники, на ночь поставил «морду» (ловушку для рыбы). Провёл дешифровку берега и начал рубить деревья для плота. Его ожидала работа с рекой: нанести подробности течения, измерить его скорость, определить глубину реки и многое другое. Также каждые пять километров следовало записывать подробные характеристики прибрежного леса.
Первой радостью для скитальца стало то, что в ловушку попалось множество рыбы. Наступала таёжная жара. На берегу были полчища комаров. Хорошо, что большую часть пути он проделывал по воде. Если брёвна разбивало, он снова их связывал и двигался вперёд.
Далее вдоль озера Анама пришлось идти пешком 70 км. В еде очень выручала рыба, поскольку ягод в лесу становилось всё меньше. Он шёл и работал уже 20 дней после схода лавины. От Анамы до озера Дюпкун он добрался на плоту за 10 дней. Здесь он проделал большие дешифровочные работы, поскольку озеро было глубокое, шириной и длиной в несколько километров. Он явно был первым человеком, ступившим на эту землю. Все 50 км пришлось передвигаться пешком, держа в руке задымлённые на костре веники, чтобы отпугивать комаров. К вечеру начала появляться ещё и мошка, которая была значительно въедливее комаров.
Он уставал всё больше, часто кружилась голова, приходилось дополнительно останавливаться для отдыха. Рыбы ловилось всё меньше, поскольку она уходила в верховья рек и ручьёв. Две недели он работал на озере. Когда закончил, понял, что впереди ещё 200 км маршрута. В голову уже лезли тяжёлые мысли. Но он гнал их воспоминаниями о доме и трёх сыновьях.
После озера Курейка расширилась и обрела большее спокойствие течения. Смастерив очередной плот, Дроздов отправился в сплав. Следующая остановка была в устье реки Энде. Здесь он снова выполнял топографические измерения. Обрадовало множество рыбы, причём самой разной. Он мог позволить себе даже выпускать наиболее мелкую. Теперь он старался вялить улов прямо на плоту. Здесь же делал записи.
До конца его маршрута оставалось совсем немного. В устье реки Авам Дроздов устроил последнюю большую стоянку. Поскольку использовал последнюю спичку, рыбы постарался заготовить как можно больше. Неожиданно услышал звук лодочного мотора и выскочил на берег. Лодка причалила к нему. Рыжий парень с удивлением смотрел на худого, обросшего пришельца. Хозяин лодки был из Усть-Курейки. Он рассказал, что два месяца назад какой-то начальник на гитросамолёте пролетел по всей реке, отыскивая тело топографа. Но ничего не нашёл и улетел в Игарку.
Олег Арсеньевич со всеми записями и запасами перебрался в лодку местного жителя. А уже на следующий день его забрал гидросамолёт. Когда приземлялись в Игарке на морском причале, Олег сразу заметил встречающего главного инженера Василия Полевцева. Когда топографа пилот вывел из самолёта под руки, инженер закричал расстроенный, что они привезли совсем не Дроздова! Только подойдя ближе узнал пропавшего геодезиста по глазам и обнял его со слезами. А Олег Арсеньевич снял с плеча тяжёлую полевую сумку и передал её главному инженеру. Дроздов сказал, что вся работа, порученная бригаде на сезон, выполнена. Он сумел сделать невероятное.
Ещё больше интересных историй в моём
