Михаил Кольцов родился в семье киевского сапожника в 1898-м году, и при рождении звался Мойшей Фридляндом. Уже в детстве мечтал стать журналистом, вместе с братом издавал школьный журнал, но поступил учиться все же на психиатра. Правда, своих увлечений не оставил, сотрудничал со многими газетами левого толка.
Но из-за революции Моисей испытал высокий уровень идеалов в крови, бросил Психоневрологический институт, знаменитую Бехтеревку, и был принят в партию большевиков по рекомендации самого Луначарского. Правда, вскорости опубликовал статью, что ему не по пути с комиссарами и советской властью. Но через пару месяцев оказался в оккупированном немцами Киеве в составе советской дипмиссии. Там он опубликовал статью о бесчинствах, которые творят германцы и их пособники – в условиях войны это стало практически откровением.
В 1920-е годы сын сапожника стал известен под псевдонимом Кольцов и вскорости получил славу одного из лучших журналистов СССР. В своих сатирических статьях он критиковал бюрократию и советские порядки. Но делал это с позиции убежденного коммунизма и так талантливо, что чекисты не могли ему ничего предъявить. Другой бы на его месте давно был бы записан во «враги народа» – даже Маяковского за то же самое надолго прекратили печатать. Но акула пера казался неуязвимым.
В свое время он был основателем, редактором и сотрудником многих известных советских журналов – благодаря его инициативе появился «Огонёк». Кольцову стали предлагать уйти в политику, но он предпочел остаться в профессии и согласился на компромиссную должность главы иностранного отдела союза писателей. Лично знал и участвовал в полетах многих «сталинских соколов», способствовал героизации авиаторов.
Как представитель советской прессы, наш герой был направлен в Испанию, охваченную гражданской войной, и впоследствии возвращался туда неоднократно. Иностранцы коммунистических убеждений считали его личным агентом Сталина и полагали, что из его номера в мадридском отеле можно свободно позвонить в Кремль.
Многие из соратников обвиняли его в организации расстрелов в Паракуэльосе, когда республиканцы поставили к стенке несколько тысяч человек, в основном, из семей буржуазии, католических священников и военных. Британский коллега Клод Кокберн описывал Кольцова, как «коренастого маленького еврея», что «наслаждался чувством опасности» и «намеренно создавал себе неприятности, которые могли бы не существовать».
По возвращении на советскую родину Кольцов написал очерк о своей работе в Испании и тот сразу же был издан. В это время он находился на пике своей популярности и неоднократно был принят вождем. Люди из личного окружения Сталина утверждали, что это был один из немногих журналистов, за статьями которых отец народов лично следил.
Пользуясь славой героя войны, Кольцов закрутил роман с известной в кругу бомонда Женечкой Хаютиной, женой председателя НКВД Николая Ежова. Причем, сам нарком об этом прекрасно знал, как был осведомлен о связи свой супруги с писателем Бабелем.
Будучи искренним коммунистом, в конце 1937-го года журналист написал статью, в котором осудил сталинские чистки, утверждая, что люди себя оговаривали. Но погубила его не критика репрессий и не связь с супругой чекиста № 1. По всей видимости, сыграли роль слова французского коммуниста Андре Марти, деятеля Коминтерна и командира Интернациональных бригад – подразделений, сформированный их иностранных добровольцев, желающих принять участие в гражданской войне в Испании. Тот обвинил бывшего соратника в связях с троцкистами, и Кольцов за это был арестован.
